С.Г. Кара-Мурза. О Политэкономии. 6. 3-2. "гениальная схоластика"

С.Г. Кара-Мурза

https://sg-karamurza.livejournal.com/294086.html

О Политэкономии. 6, 3-2.


В этом труде «Экономико-философские рукописи 1844 г.», где сформулированы многие постулаты будущей политэкономии, есть такое утверждение: «Подавление потребностей, как принцип политической экономии». Это – плод умозрительного рассуждения. Уже в тот период появились признаки сдвига политэкономии Запада к «обществу потребления» – после опыта захвата рынков стран, превращенных в колонии и зависимых стран.

Маркс и Энгельс сами, почти тогда же, включили в «Коммунистический Манифест» такой постулат: «Буржуазия быстрым усовершенствованием всех орудий производства и бесконечным облегчением средств сообщения вовлекает в цивилизацию все, даже самые варварские, нации. Низкие цены ее товаров – вот та тяжелая артиллерия, с помощью которой она разрушает все китайские стены и принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам. Под страхом гибели заставляет она все нации принять буржуазный способ производства» [92, с. 428].

Постулат о «подавлении потребностей» аргументирует «теорией народонаселения»: «Подавление потребностей, как принцип политической экономии, с наибольшим блеском обнаруживается в ее теории народонаселения. Существует слишком много людей. Даже существование людей есть чистейшая роскошь, и если рабочий “морален”, … то он будет бережлив по части деторождения. Производство человека выступает как общественное бедствие» [59, с. 133].

Это также умозрительное представление. Европа в ХVIII–XIX вв. произвела массовое расселение поданных и граждан по колониям и даже по континентам (по двум Америкам и Австралии). Уже не было «слишком много людей», и постепенно начали завозить рабочую силу из Африки и Азии.

Все эти источники политэкономии кажутся плодом воображения Маркса (а может, даже превращенной формой его воображения). Почему «труд для рабочего, не принадлежит к его сущности», и почему он «в своем труде не утверждает себя»? Где это видано, тем более, «для рабочего вообще», пусть даже при капитализме и бедности? В Англии рабочие строили корабли и паровозы, телеграф и стальные мосты – почему им все это противно так, что они «от труда бегут, как от чумы»? Кто на заводах и фабриках использовали «физическое или иное принуждение к труду» рабочих? Инженеры? Конструкторы? Когда это было? Ведь уже в середине ХIХ века было известно, что «пролетариат все более и более обуржуазивается» и в Англии стараются иметь «буржуазный пролетариат рядом с буржуазией» (Энгельс, 1858). Позже (12 сентября 1882 г.) Энгельс пишет Каутскому, что «рабочие преспокойно пользуются вместе с ними [буржуазией] колониальной монополией Англии и ее монополией на всемирном рынке». Как можно разрабатывать политэкономию, из всех этих представлений?

Неужели российские обществоведы действительно включили эту гениальную схоластику в свою когнитивную систему? Неужели наша интеллигенция во все это поверила?

Маркс подчеркивает, что отчуждение возникает не только в процессе производства, оно тотально, вплоть до самоотчуждения: «Мы рассмотрели акт отчуждения практической человеческой деятельности, труда. … Это отношение есть отношение рабочего к его собственной деятельности, как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему. Деятельность выступает здесь как страдание, сила — как бессилие, зачатие — как оскопление, собственная физическая и духовная энергия рабочего, его личная жизнь (ибо что такое жизнь, если она не есть деятельность?) — как повернутая против него самого, от него не зависящая, ему не принадлежащая деятельность. Это есть самоотчуждение, тогда как выше речь шла об отчуждении вещи» [59, с. 93].

Деятельность выступает как страдание, сила — как бессилие, зачатие — как оскопление! И на этой основе строили доктрину разрушения жизнеустройства СССР!

В «Капитале» Маркс сделает фундаментальное утверждение: «Силы природы и наука противостоят рабочему как силы капитала… В машине сама реализованная наука противостоит рабочим в качестве капитала. И в самом деле, все эти основанные на общественном труде применения науки, сил природы и огромных масс продуктов труда выступают только как средства эксплуатации труда, как средства присвоения прибавочного труда, а следовательно как силы, принадлежащие капиталу и противостоящие труду. Капитал, конечно, применяет все эти средства лишь для того, чтобы эксплуатировать труд, но для эксплуатации труда капиталу неизбежно приходится применять эти средства в процессе производства. И таким образом развитие общественных производительных сил труда и условия этого развития выступают как такое деяние капитала, которое не только совершается помимо воли отдельного рабочего, но и прямо направлено против него» [93, с. 400].

И ведь наши гуманитарные интеллектуалы освоили эти странные суждения и вещали всему нашему обществу. Сам Горбачев использовал старые мистические проповеди об «отчуждении» советского человека: «Массы народа, отчужденные от собственности, от власти, от самодеятельности и творчества, превращались в пассивных исполнителей приказов сверху. Эти приказы могли носить разный характер: план, решение совета, указание райкома и так далее – это не меняет сути дела. Все определялось сверху, а человеку отводилась роль пассивного винтика в этой страшной машине» [89].

Вспомним, как во время перестройки хлынул поток странных суждений об отчуждении. Наша гуманитарная элита вернулась к картине мира, стоявшей на механистическом детерминизме (с мышлением в «линейной парадигме»). Поэтому доктрина перестройки была поразительно похожа на доктрину Февральской революции.

Вот обобщенная картина классового общества с особым образом пролетариата в условиях капитализма, которую представил Маркс:

«Утонченность потребностей и средств для их удовлетворения, имеющая место на одной стороне, порождает на другой стороне скотское одичание, полнейшее, грубое, абстрактное упрощение потребностей… Свет, воздух и т.д., простейшая, присущая даже животным чистоплотность перестают быть потребностью человека. Грязь, это состояние человека опустившегося, загнивающего, нечистоты (в буквальном смысле этого слова) цивилизации становятся для него жизненным элементом. Полная противоестественная запущенность, гниющая природа становится его жизненным элементом. Ни одно из его чувств не существует больше не только в его человеческом виде, но и в нечеловеческом, следовательно, не существует больше даже в его животном виде… Человек лишается не только человеческих потребностей — он утрачивает даже животные потребности. Ирландец знает только одну потребность — потребность в еде, притом состоящей только из картофеля люмпен-пролетариев, картофеля самого плохого качества» [59, с. 130].

Все это превращало фундаментальный труд политэкономии капитализма с идеологическими пассажами, несовместимыми с реальными процессами и состояниями. В состоянии классовой борьбы идеологи вытаскивали именно эти пассажи, сдвигая массовое сознание к иррациональности, не давая достоверного знания о капитализме. А это знание было трудящимся абсолютно необходимо, да и населению Запада, которое также погружается в тяжелый кризис.

Этот раздел стоит завершить тему политэкономии Англии «Мастерской мира» в XVIII–XIX вв. социальной сферы капитализма фрагментом доклада профессора истории экономики Р. Аллена (Оксфорд). В аннотации сказано: «Показывается, что введение понятия “экономика с высокой заработной платой” позволяет объяснить причины начавшейся в XVIII столетии промышленной революции, так как произошедшее в ее начале увеличение оплаты труда женщин привело к повышению прибыльности использования прядильных машин. Кроме того, исследуется связь экономики с высокой заработной платой в XVIII в. с неравенством и бедностью в Англии в XIX столетии».

Вот два сюжета из доклада: «В период, непосредственно предшествовавший промышленной революции, заработная плата английских рабочих была одной из самых высоких в мире и оставалась таковой для многих (но не для всех) на протяжении всего революционного периода. На протяжении всего XVIII столетия уровень жизни английских женщин и детей был одним из самых высоких в мире. Строительство механизированных фабрик позволило сократить издержки производства благодаря замещению дорогого труда английских рабочих дешевой энергией и капиталом…

Изучение данных об уровнях заработной платы, росте мужчин и грамотности позволяет нам сделать вывод о высоком качестве жизни детей в Англии в XVIII столетии по сравнению с большинством других частей света. Безусловно, качество детства стало одним из “кирпичиков” промышленной революции, так как по мере взросления детей.

Англия получала физически сильных людей, обладавших навыками, необходимыми для технологического прогресса и достижения коммерческого успеха. Промышленная революция стала результатом счастливого детства многих и многих англичан.

В XVIII столетии Англия была страной, в экономике которой заработная плата находилась на высоком уровне. Эти высокие заработки стали стимулом к изобретению трудосберегающих машин и механизмов. Вывод, к которому мы приходим, основывается на сравнении не только оплаты труда мужчин, но и заработков женщин и детей, также принимавших участие в экономике с высокой заработной платой» [91, с. 4, 22].

В заключение сказано: «В кругу английских историков глубоко укоренилась традиция уделять особое внимание проблеме бедности рабочего класса в период промышленной революции. Для ее современников эта тема была главенствующей в социальной критике. Она стала предметом теоретических изысканий экономистов классической школы, по мнению которых заработная плата рабочих обеспечивала лишь прожиточный минимум.

Данной точки зрения придерживались Д. Рикардо, Т. Мальтус и К. Маркс. В то же время следует напомнить, что Адама Смита отличало гораздо более тонкое понимание мира. В литературе обсуждали критерий, который сформулировал А. Смит относительно рабочих: «Я вынужден признать, что порядочному человеку, даже из низших слоев, не пристало жить не только без предметов потребления, объективно необходимых для поддержания жизни, но и без соблюдения любого обычая, принятого в его стране. Строго говоря, льняная рубашка не является жизненно необходимой, но сегодня порядочный работник не появится на людях без льняной рубашки» (Smith, 1776).

А. Смит полагал, что английские и голландские рабочие получали самую высокую в мире реальную заработную плату. За ними следуют другие европейцы, а наиболее низкая оплата труда установилась в Китае и Индии.

Интересно, что описание рациона питания представителей рабочего класса Англии, данное Фридрихом Энгельсом, противоречит его собственной теории. По Ф. Энгельсу, все английские рабочие, за исключением наибеднейшей страты, питались относительно дорогими продуктами, такими как хлеб, сыр и мясо. Такой рацион не могли себе позволить ни средний итальянский, ни средний индийский рабочий. Если наши теории промышленной революции не будут основываться на сравнительном анализе, признающем высокий уровень жизни, достигнутый в Англии в XVIII столетии, мы не сможем понять, почему, где и когда она произошла» [91, с. 31].

[Энгельс писал в книге «Положение рабочего класса в Англии» много писал о питании рабочих и пребывавших в «работных домов». Вот одно из мест текста: «Обычное питание каждого рабочего, разумеется, меняется в зависимости от заработной платы. Лучше оплачиваемые рабочие, в особенности те из фабричных рабочих, у которых каждый член семьи в состоянии что-нибудь заработать, питаются, пока у всех есть работа, хорошо; на столе ежедневно мясо, а вечером сало и сыр. Там, где заработок меньше, мясо едят только по воскресеньям, или два-три раза в неделю, зато едят больше хлеба и картофеля» [90, с. 309].]